С героиней моего рассказа «Избранные проявления мужского эгоизма», то бишь, с моей женой, мы развелись очень буднично, без заламывания рук и скандалов. Она не пришла на заседание мирового суда (у нас несовершеннолетняя дочь, поэтому развестись без суда по закону нельзя), поскольку у неё были лекции в университете, ну а я обязан был присутствовать. Вслед за секретарем суда вышла судья и что-то там мне зачитала. Потом поинтересовалась: вы будете ждать решения в письменном виде? Если да, то это займёт примерно час. Нет, сказал я ей, ничего я ждать не буду. Мне нужно ехать на работу. Судья пожала плечами, и они с секретарем удалились. Уехал и я — теперь уже холостяк.
Я сразу скажу, не вдаваясь в детали и не желая их раскрывать: во всём был виноват я и только я. Если бы не я, не было бы и развода, как ни странно. Я не пытаюсь выглядеть неким героем, берущим всё на себя, потому что объективно виноват только я и никто иной. Жена (уже бывшая) максимально позаботилась о моём последующем быте, принеся в мою холостяцкую квартиру всё, что необходимо холостяку, и даже больше. И теперь, если я дома, я сижу на кухне, поглядывая в окно, в которое виден торец здания Центра косметологии со скидкой в окружении бурелома каких-то дворовых посадок, словно окна выходят на лес близ моей дачи, пью водку и курю. Пью, честно говоря, по чуть-чуть, потому что с утра мне нужна свежая голова и я сажусь за руль. А вот курю много.
У меня есть ещё дурацкая привычка — спать с приоткрытым окном в любое время года. Хотя вру. Летом «свежему» московскому воздуху, особенно когда какой-нибудь чудак заводит под окном автомобиль, я предпочитаю кондиционер. Чудачьё, прогревающее под окнами автомобили, возникает, конечно, и осенью, и зимой. Но стылый воздух Москвы прижимает выхлопы к стылому же асфальту. К тому же ничто так не компенсирует безголовость автомобилистов, как пробуждение в ноябрьских предутренних сумерках, когда в приоткрытое окно просачивается шум дворничьей метлы. «Пора, мой друг, пора», — думаю я, так и не поняв, спал я или не спал. Дворничья метла скребёт по делу. А свет от включенного мобильника позволяет разглядеть циферблат часов… В сумерках лёг — в сумерках встал. Сигарета. Кофе. Жена принесла две чашки для холостяка.
Вечером, когда по дороге домой я традиционно стряхиваю с себя всю налипшую за день «работу», меня ждёт глухая и темная тишина. Она, правда, темная и глухая, пока я вставляю ключ в дверной замок. А потом и вовсе не тишина, потому что работает телевизор. А я смотрю на бурелом за окном, существенно изменившийся от преломлений света дворовых фонарей. По толстым сучкам иногда пробегает ящерка, чуть коснувшись остатков листвы. В левом, чуть затененном углу, ночует нахохлившаяся ворона. Но, в общем, всё неджвижимо. Всё молчит. До того, пока не зашумит метла…