Непрочитанные письма о любви-1

Мой приятель из дружественного нам издания (назовём его Ивушкин) – такой же, как и я, разведенный холостяк. Обычно мы встречаемся в чебуречной на Брестской улице.

Калмычка-буфетчица, стриженная под Гавроша и выкрасившая волосы в алюминиевый цвет, завидев нас, сразу ставит на поднос бутылку водки из морозильника, два стакана с грейпфрутовым соком, тонко нарезанные телячьи язычки с зеленым горошком и хреном, и селедку с холодным отварным картофелем, политым пахучим постным маслом. «Мальчики, — кричит она нам, пока мы устраиваемся за свободным столиком, — вам на горячее как всегда – жареные пельмени?».

В это время в чебуречной не протолкнешься. Конец рабочего дня, завсегдатаи тянутся сюда вплоть до 9 вечера, а новенькие уже через час становятся завсегдатаями. Я как-то встретил здесь знакомых девчонок из пресс-службы Совета Федерации: «Вас-то как занесло на Брестскую?» — «Ивушкин порекомендовал» — «И что?» — «Ты знаешь, здесь главное не то, что всё дешево. Главное – что всё вкусно!».

С этим не поспоришь, конечно, хотя по духу – в прямом и переносном смысле слова – мне эта чебуречная виделась как чисто мужское заведение. Дым столбом вперемешку с пивными парами и ароматами свежеподжаренных чебуреков стоит здесь до глубокой ночи, «оттеняясь» по мере приёма публикой пива или водки громкими непечатными выражениями, которые, правда, чуть ли не ежеминутно перекрываются непринужденным бельканто буфетчицы: «Кто-о-о заказывал чебуреки с баранино-о-й шесть шту-ук! Маа-льчики, возьмите ваше пи-иво! Два горшочка соляночки гото-овы!».

Она почему-то только нам делала исключение – не звала, не кричала, а самолично приносила заказанное на стол, по ходу убирая переполненную пепельницу. В дни аншлага, когда посетители сидели чуть ли не друг на друге, буфетчица сажала нас за столик с вечной табличкой «заказано». А если случалось, что и заказанный столик был уже оккупирован, она отводила нас в зал для некурящих, традиционно пустой, и ставила на стол пепельницу, зная, что мы все равно будем курить и будем всаживать окурки в перевернутую донышком вниз водочную пробку – густо, как дротики в десятку, с рассыпанием пепла по всему столу и не устоявших в десятке окурков.

Однажды, польщенный повышенным к нам вниманием, я пошел к стойке, чтобы расплатиться, и так, как я это могу и чувствую, то есть с выниманием души из самого себя, я сказал буфетчице: «Вы очень красивая». Нежные щупальца моей души, вынутой на мгновение из заскорузлых, пропитых и прокуренных моих же глубин, сотворили обыкновенное для духовного чудо искры, переходящей в мощный разряд, от которого одновременно падают оба сердца – мужское и женское. Правда, из-за перегородки тут же возник муж буфетчицы и по совместительству хозяин заведения, которому явилась острая нужда разобраться с пивными краниками. «Спасибо», — сказали глаза буфетчицы моим глазам. «Но это правда», — ответили мои глаза, бесстыжие по части щедро рассыпать иллюзии налево и направо. Меня, однако, всегда оправдывала моя же непререкаемая истина: каждый человек имеет право на полусекундное счастье, поскольку наша жизнь очень бедна на яркие воспоминания. А ведь только они способны делать нас возвышеннее и чище. Хотя бы на срок сотворения искры.

Кстати, на заметку питейным заведениям, вроде того, где мы бываем с Ивушкиным. Всякого рода бодрящие напитки — это, конечно, хорошо, но почему бы их не дополнить новомодными кислородными коктейлями, которые, конечно, не заменяют огуречный рассол, но вполне способны компенсировать известные потери организма. Впрочем, кислородный коктейль в Москве, например, — уже не новость, тем более, что для его производства выпускается и продается всё необходимое оборудование и прочие причиндалы. Не хватает только массовости — не столько в потреблении, сколько в предложении самих коктейлей.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.