Бряк-бряк-бряк

синица, застрявшая в трубе

Приехал нынче в свою деревню пропастеризовать грушевое вино. Прохожу мимо кухни в комнату. И вдруг — «бряк» в районе плиты. Возвращаюсь обратно, и снова — «бряк». Постоял, попрыгал на месте: половицы, что ли, разошлись? Бряк-бряк-бряк. Что за чертовщина!

На плите стояла высокая стальная кастрюля — с чуть прикрытой крышкой. Качнул эту крышку. Бряк! Ещё раз качнул. Тишина. Только развернулся, чтобы растопить камин, потому что дом выстудило за две недели. И вновь — бряк-бряк-бряк!

Звук доносился из кухонной вытяжки. А она представляет собой деревянный короб над плитой с принудительной вентиляцией и отводом в трубу на улицу. В вытяжке явно кто-то сидел и брякал.

Когда-то я этот короб мастерил сам, так как ничего подходящего под свои шестиметровые потолки не мог подобрать. Из-за этого всю кухню пришлось переделывать. Встраиваемая техника, стандартные шкафы, столешницы и так далее — всё подгонялось под реалии этих чертовых потолков. Что же касается короба вытяжки, сделан он был, мягко говоря, брутально. То есть так, чтобы в него никогда больше не лазать. Вентилятор, когда надо, крутится, кухонные дымы выбрасывает на улицу, да и хрен с ним! Мог ли я думать, что какая-то сволочь туда залезет?

Бряк-бряк-бряк!

Сел, подумал. И ведь хорошо, что подумал! Из кухни кому-либо пробраться в вытяжку невозможно — ввиду её упомянутой брутальности. А снаружи, через трубу? Опять подумал и вспомнил, что когда монтировал трубу, нижнее колено оборудовал внутренней заслонкой-клапаном, которая поднималась только с потоками воздуха при включении вентилятора. Стало быть, если кто-то залез в трубу, в саму вытяжку этого «кого-то» клапан не пустит, и «бряк-бряк-бряк» нужно пытаться определить через улицу. Высоковато лезть, конечно. Но что делать, если в трубе явно сидит живое существо. Крыса? Белка? Или птица?

Чертыхаясь (а уже начало темнеть), приволок лестницу, поднялся к трубе — точно, кто-то скачет внутри. Однако за несколько лет колена трубы схватились намертво — не оторвать. Кое-как с помощью отверток, с отгибом металла удалось сорвать трубу у самого основания, но ниже клапана — выше она не двигалась. А клапан — это падающий лепесток, приоткрыть его можно только просунув вглубь трубы два пальца. То есть в аккурат туда, где кто-то прыгает и брякает.

Делать нечего — просовываю пальцы и тут же выдергиваю. Этот «кто-то» явно кусается. Повторяю попытку, удерживая другой рукой болтающуюся трубу. Точно кусается! Не так, чтобы больно, но ощутимо, продолжая прыгать и брякать.

Наконец, изловчившись, изрядно уже покусанными пальцами, как пинцетом, зажимаю чьи-то лапки и вытаскиваю через клапан взъерошенную и возмущенно щебечущую синицу. Чертовка, несмотря на то, что я держу её за лапки вниз головой, умудряется цапать меня за пальцы. И ещё, и ещё, хотя я ору ей, что выпущу как только спущусь с лестницы и осмотрю на предмет каких-нибудь повреждений.

К счастью, синица цела и невредима, даже перьев не потеряла. Выпускаю её, мысленно дав пинка под зад (а как крошечной синице дать пинка под зад натурально?). Она делает пару виражей над головой и садится на ближайшую яблоню, общебетав меня по полной программе. Вот и вся благодарность. А мне вдруг стало смешно.

Как-то раз много лет назад вот так же, двумя пальцами, на дальнем киргизском джайлоо я разрывал плаценту у роженицы и нащупывал в её чреве крохотную ножку. Поистине история имеет обыкновение повторяться дважды — и сурово, и весело. Главное, чтобы всё это, если уж оно случилось, не менялось местами. И чтобы все оставались целыми и невредимыми.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.